Американская военная машина. Глубинная политика, глобальная связь ЦРУ с наркотиками и путь в Афганистан - Питер Дейл Скотт

Как за непрямой американской интервенцией 1979 года последовал беспрецедентный рост производства опиума в Афганистане, так и после американского вторжения 2001 года ситуация повторилась. Посевы опийного мака в гектарах выросли более чем в два раза - с 91 000 гектаров в 1999 году (сокращенных талибами до 8 000 в 2001 году) до 165 000 в 2006 году и 193 000 в 2007 году. (Хотя в 2008 году посевы сократились до 157 000 гектаров, это объясняется главным образом прежним перепроизводством, превышающим то, что мог поглотить мировой рынок).

Никого не должно было удивлять это увеличение: оно лишь повторяло резкий рост в каждом другом районе производства наркотиков, где Америка принимала военное или политическое участие. Это неоднократно демонстрировалось в 1950-х годах в Бирме (благодаря вмешательству ЦРУ, с 40 тонн в 1939 году до 600 тонн в 1970 году)65 , Таиланде (с 7 тонн в 1939 году до 200 тонн в 1968 году) и Лаосе (с менее чем 15 тонн в 1939 году до 50 тонн в 1973 году)66.

Самый ироничный случай - это Колумбия, где интервенция американских войск с конца 1980-х годов была ошибочно оправдана как часть "войны с наркотиками". На конференции в 1990 году я предсказал, что за этим вмешательством последует рост производства наркотиков, а не его сокращение.67 Но даже я был удивлен масштабами последовавшего роста. С 1991 по 1999 год производство коки в Колумбии утроилось (с 3,8 тысячи до 12,3 тысячи гектаров), а посевы опийного мака выросли в 5,6 раза (с 13 тысяч до 75 тысяч гектаров).68 Единого объяснения такому росту наркопроизводства нет. Но очень важно, чтобы мы признали американское вмешательство неотъемлемой частью проблемы, а не продолжали искать в нем решение.

Сейчас в Вашингтоне принято считать, что производство афганских наркотиков является основным источником всех проблем, с которыми Америка сталкивается сегодня в Афганистане. Ричард Холбрук, ныне специальный представитель Обамы в Афганистане и Пакистане, написал в 2008 году в своей статье, что наркотики лежат в основе проблем Америки в Афганистане и что "разрушить наркогосударство в Афганистане крайне важно, иначе все остальное потерпит неудачу".69 Это правда, что, как показала история, наркотики поддерживают джихадистский салафизм гораздо сильнее, чем джихадистский салафизм поддерживает наркотики.70

Но в настоящее время правительство и политика Америки способствуют наркотрафику и вряд ли смогут его остановить. Так называемая война с терроризмом и, в частности, война в Афганистане - лишь последняя глава в этой мрачной истории.

Заключительные слова

Это была книга о несовершенном, но пагубном, убийственном, постоянном и зачастую преступном взаимодействии между силами тайных операций и наркоторговлей - взаимодействии, которое я назвал глобальной наркосвязью. Я утверждал, что эта глобальная связь с наркотиками (включая любые вспомогательные темные силы, работающие вместе с ней) была серьезно недооцененным фактором в глубинных событиях Америки, в американской политике и особенно в войнах и других иностранных авантюрах американской военной машины. В результате ранних несанкционированных решений небольших групп, использующих секретность в качестве прикрытия и наркоторговцев в качестве активов, американская военная машина выросла до способности неоднократно провоцировать упреждающие войны в Юго-Восточной Азии и Афганистане, войны, которые были обманчиво замаскированы, с помощью обманчивых глубинных событий, как ответы на провокации противника. В случае с Афганистаном особенно примечательно, что трагедии войн в Лаосе и Вьетнаме были охотно и сознательно продлены или повторены последующими президентами, включая президента Обаму, которые пришли к власти, обещая перемены.

Если я изобразил американскую политику как глубоко запутавшуюся в путах глубоких и могущественных сил, влияние которых слишком мало признается, это не значит, что американская политическая система потеряла надежду. Моим мотивом для написания книги была надежда на спасение этой пострадавшей нации - и всего мира, - а не оправдание разочарования и отчуждения.

Как я уже писал в книге "Дорога к 11 сентября", я считаю, что мы должны добиваться большей интеграции в американском гражданском обществе, прежде чем мы сможем рассчитывать на серьезное изменение направления американской политики в сторону от постоянной войны. Это не означает, что я считаю нынешний политический истеблишмент полностью неисправимым или обреченным.

Я мог бы похвалить некоторые важные действия каждого из послевоенных президентов Америки, даже некоторых из тех, чей приход к власти был наиболее заметно сформирован элементами американской военной машины и ее тайными силами. В зависимости от того, какие события последуют в ближайшие десятилетия, вполне возможно, что американский двадцатый век (подобно британскому девятнадцатому или римскому второму веку) запомнится как эпоха предотвращения больших войн, даже когда велись дорогостоящие и ненужные малые войны.

Если это окажется вердиктом истории, то мы должны признать следующее:

- Трумэн, который, санкционировав операцию "Бумага", отозвал Макартура из Кореи в 1952 году и противостоял требованиям применить ядерное оружие в этой войне;

- Эйзенхауэр, который в 1954 году, ранее угрожая применить ядерное оружие в Корее, отказался от военного вмешательства в защиту французов при Дьенбьенфу;

- Кеннеди, который во время эскалации во Вьетнаме отклонил серьезные предложения о ядерном ударе по России, вторжении на Кубу и вводе 60 000 американских войск в Лаос;

- Джонсон, который инициировал первые открытые военные действия против Северного Вьетнама, но при этом противостоял опасным предложениям по их эскалации и расширению;

- Никсон, который, расширяя и усиливая войну во Вьетнаме, вступил в болезненный процесс нормализации отношений как с Китаем, так и с Советским Союзом;

- Картер, который продолжил тот же процесс; и

- Рейган, достигший взаимопонимания с Советским Союзом, который он когда-то осуждал как "империю зла".

Даже за последние два десятилетия (о которых мы все еще не очень хорошо осведомлены) мы должны отдать должное следующему:

- Джордж Буш-старший, который и инициировал войну в Персидском заливе, и противостоял давлению с целью превратить ее во вторжение и оккупацию Ирака;

- И, да, Джордж Буш-младший, который и безвозмездно вторгся в Ирак, и в 2006-2007 годах отвернул вполне реальное давление неоконсерваторов с целью разбомбить (а возможно, и разбомбить) ядерные объекты Ирана.

Никто не может рассказать всю историю этой сложной страны и ее политики. Но можно с уверенностью сказать, что нарративы о могуществе США, которые полностью окрашены в один цвет, будь то оптимистичный или пессимистичный, являются бесполезно односторонними. Силы военной машины неоднократно заставляли эту страну вступать в упреждающие войны, но иногда эти же силы удавалось сдерживать. Короче говоря, публичное государство и военная машина, хотя и переплетены между собой, не идентичны (даже если эти отношения напоминают отношения